Оно подступает издалека, Колотится изнутри, И хочешь – спляши ему гопака, А хочешь – мимо смотри, А хочешь – можешь себя представить в Ялте или в Москве, При-чёсывайся, при-слушивайся, молчи-и… Рассыпанный бисер памяти шуршит в твоей голове, И можешь даже кричать, но лучше уж – не кричи. А лучше расслабься, спиной прислонись к стене, Поближе к углу, стена холодна, бела, И можешь себя представить на мировой войне, На той, которая будет, и на той, что уже была, Представь на обеих сразу – болото, сырой туман, Холодной невкусной грязи двухсотграммовый стакан. Давай, прими его внутрь – листочки, веточки, мох, Давай, растяни в улыбке беззубый треснутый рот. Ты думаешь – Бог с тобой? Не угадал. Не Бог. Есть ветер и ночь, и ты (по-прежнему одинок).
И то, что живёт в тебе, не стоит искать в других, У каждого на извилинах свой плесневой грибок. Покуда добрая смерть не врежет тебя под дых, Ты будешь носить в голове тяжёлый склизкий комок.